Однажды, накануне Нового Года я зашла в детский магазин известной торговой сети. Набрала полную корзинку товаров, пошла расплачиваться. Пока стояла в очереди из игровой зоны напротив касс слышался нескончаемый плач – девочка, на вид лет двух с небольшим, вопила не переставая. Мама уговаривала ее надеть комбинезон и выйти из магазина, но девочка продолжала самозабвенно орать. Кассиры морщились и сетовали, что невозможно работать. Пожилая женщина позади меня ворчала, что вот, мол, родят, избалуют, а потом мучаются. Продавцы столпились в противоположном конце зала и всем своим видом высказывали осуждение и недовольство. Видели бы их лица, будто бы не ребенок плачет, а творится нечто невообразимое! Короче, все кругом как сговорились.
Я расплатилась и пошла в лифт. За мной влетела плачущая растрепанная женщина в съехавшей на бок шапке с вопящим ребёнком под мышкой: «Нажмите кнопку, пожалуйста»!
Я нажала кнопку, порылась в пакете, нашла один из купленных киндеров и протянула малышке: «Привет!». Малышка замолчала и принялась сосредоточенно рассматривать киндер. Женщина расплакалась ещё сильнее: «Спасибо Вам, я больше не могу… Просто не могу»…
Мы вышли из лифта: «Понимаете, это третья. Старшие мальчики были совсем не такие…. Я не справляюсь, словно у меня не было детей до неё». Я почувствовала, что у меня предательски щиплет в носу, и я сейчас тоже разревусь.
– Вы знаете, – сказала я, -моя тоже так истерила и орала. Но сейчас все уже нормально, с ней можно договариваться. Это пройдёт. То, что она так себя ведёт, это – нормально, понимаете, ей два?
– Два с половиной, – всхлипнув ответила женщина.» Мы попрощались и пошли в разные стороны.
Я шла на автобусную остановку и вспоминала, с какими боями моя дочь одевалась на улицу в этом возрасте, как она вопила, когда нужно было промывать нос или делать ингаляцию, или укол, или просто не получалось собрать что-то из Лего-дупло. Как она, совсем крошечная, орала в коляске, когда мы с подругой заболтались, и до очередного кормления оставалось минут пять, и я бежала со всех ног с этой коляской домой и у меня ужасно болел шов от кесарево. Как у неё были колики, и я целыми днями почти месяц носила ее на руках, пока часов в восемь вечера не приходил с работы муж и я совала ему дочь в руки прямо с порога, шла в ванную (первый раз за день) смотрела на себя в зеркало, видела там китайскую панду с конским хвостом в растянутой майке и рыдала от ужаса и бессилия, а потом моя молодая, ухоженная и пока бездетная соседка, озираясь по сторонам, многозначительно говорила моему мужу: «Вы знаете, когда Вас нет дома, дочка так плачет…. Так плачет!». Ну ясное дело, мать-ехидна истязает крошку!
И вспоминала другое. Женщину-кришнаитку в самолёте рядом с нами, протянувшую полуторагодовалой Маше обе руки с многочисленными браслетами, которые она перебирала весь недолгий полет, забыв про свои ушки. Вечно подвыпившего соседа с верхнего этажа, который каждый раз видя, что я собираюсь наподобие тачки вкатывать коляску на наш самодельный подъездный пандус (две доски с полозьями) матерился вполголоса, решительно отодвигал меня, и вносил коляску на руках, а потом молча уходил, не слушая меня, рассыпавшуюся в благодарностях. Другого соседа – дядю Витю, который, уезжая на дачу, строго говорил своим сыновьям: “Ещё раз предупреждаю, на этой стороне не курить и музыку не включать! Ребёнок маленький за стеной!”
Я к чему это все пишу…. Пожалуйста, не осуждайте матерей походя. Если можете помочь – помогите! Если нет – молча отойдите в сторону! Мы все разные, и дети у всех тоже разные. Если у Вас был «подарочный» – тихий, молчаливый и послушный ребёнок, это вовсе не означает, что Вы – мать стодесятого уровня, а вот та девушка с выпученными глазами орущая от бессилия на ревущего кроху – конченная тварь, и ее надо лишить родительских прав. Оставайтесь людьми! Это самое главное – оставаться человеком в любой ситуации!
