«Многим мальчикам нравятся бледные щёчки», – думаю я каждый раз, когда наношу румяна на своё лицо. Я очень люблю румяниться, создаю себе эффект обмороженной кожи в любое время года. А первая фраза – она из энциклопедии «Макияж для девочек», и я помню её четырнадцать лет.
«Мужчины не любят слишком яркий макияж, лучше тот, что едва заметен», – а это уже Космополитен (журнал, лучше б коктейль), и тот же голос, что про румяна, напоминает вовремя, стоит голубые тени нанести на кисть.
Какие мужчины, кто они? Зачем мне их мнение? В конце концов, если мужчинам нравится едва заметный макияж, пусть делают его себе!
Однако такой статистикой пестрил когда-то весь женский глянец, я хорошо помню. Я хорошо помню диаграммы с пометкой «опрошено 145 мужчин от 18 до 60» и секторами «распущенные волосы/ коса/ конский хвост» или «красная помада/ голые губы/ прозрачный блеск». Опрошенные с энтузиазмом (или без) решали вместо женщин, как им уместнее краситься, наряжаться, какой длины поддерживать стрижку, как заплетать волосы, насколько толстый носить в бюстгальтере поролон.
Мне и тогда казалось, что это какая-то глупость, бесполезные сведения.
Как мне понять, что тот мужчина, которому я захочу понравиться, условно входит в сектор «красная помада» в одном опоросе и «джинсы с топиком» («какой наряд наиболее сексуален?») – в другом?
Вот я накрашусь и подстригусь под вкусы «большинства», а он окажется в меньшинстве, что делать? Или я просто обнаружу, что не хочу нравиться мужчинам, хочу привлекать женщин? Или никого не привлекать, вызывать отвращение и ненависть – тогда можно мне голубые тени и лиловый блеск?!
И, вроде, глупость, но та глупость въелась намертво за многократным повторением, и «мальчикам не нравятся такие причёски» думаю я, когда смотрю, как афрокосы плетут.
Хотя на самом деле, если мальчикам не нравятся косы, они могут не плести себе косы. Если им нравятся бледные щёки, они могут ходить с бледными щеками.
А если им нравятся только женщины в джинсах и топиках, с красными губами и «лёгкими волнами», то это их проблема, а не наша. И ни одна из нас не обязана подстраиваться под них.
