Как-то раз у одной знакомой спросили, какой она видит жизнь своей мечты. И она ответила: жить вдали от города, слиться с природой по-максимуму, ваять горшки да чашки и создать большую семью, чтобы вокруг бегала толпа голопопых детишек…
Я прочитала и выпучила глаза, как пекинес. Как такое возможно? Разве бывают подобные совпадения?! Разве бывает, чтобы чей-то рай был так сильно похож… на чей-то ад. На МОЙ ад. Она описала жизнь, которую я могла бы увидеть только в кошмарах.
Когда я представляю себе идеальную жизнь, мне видится холодный лофт с кирпичными стенами, шумный город за звуконепроницаемым окном, добела раскалённый ноутбук с открытой рукописью, книжки с моей фамилией на обложках – десятки авторских экземпляров нового издания ждут, когда я их раздам. Или оставлю стоять на полке. Это странно, но я всегда одна в таких видениях. Нет там ни мужчины, ни подруг. Только кирпичные стены и слова, много-много слов, и все в моей власти. И все у меня ручные, как кошки у Куклачёва – говорят, их нельзя выдрессировать, но ведь кто-то смог.
Дом на природе и множество детей… судьба может наказать меня так, если ей хватит жестокости, а мне – фертильности. Страшное дело, смириться сложно: мечта одной – кошмар другой… такое с трудом в голове укладывается. А жизнь раскладывает пасьянсы и смеётся, как злая ведьма, и вот уже где-то иссушается солнцем среди травы неудавшаяся писательница, детские крики заглушают последние отзвуки слов у неё в голове, мысли расползаются, как червяки, разрубленные лопатой. Пока теплолюбивая ремесленница озябшими пальцами стучит по клавишам компьютера, выдавливая из себя неуклюжие фразы. Пальцами, созданными для глины. В беззвучии каменных стен, сводящем её с ума. И это не то безумие, которое принесло бы вдохновение писательнице. Это безумие – страдание человека, живущего не своей жизнью, в аду, который мог бы для кого-то стать раем.
Ведь надо просто чтобы каждая была на своём месте… Но это совсем не просто. И не всегда получается так.
